Представьте себе, сколько счастливых мыслей душишь одеялом, когда спишь один в своей постели, и сколько несчастных снов согреваешь им.
Он счастлив, в этом всё дело, и свойство счастливых – находить естественным всё, что происходит вокруг них.
Не нужно большого мужества что бы здесь жить. Здесь придётся мучиться, как и в любом другом месте, но при этом не придётся красиво двигаться
Мы не можем говорить об освещение неба, поскольку стоим в глубине поезда.
Истинный путь идёт по канату, который натянут не высоко, а над самой землёй. Он предназначен, кажется, больше для того, что бы о него спотыкаться, чем для того, что бы идти по нему.
Есть два главных человеческих греха, из которых вытекают все прочие: нетерпение и небрежность. Из – за нетерпения люди изгнаны из рая, из – за небрежности они не возвращаются туда. А может быть, есть только один главный грех: нетерпение. Из – за нетерпения изгнаны, из – за нетерпения не возвращаются.
Начиная с определённой точки возврат уже невозможен. Этой точки надо достичь.
Первый признак начала познания – желание умереть. Эта жизнь кажется невыносимой, другая – недостижимой. Уже не стыдишься, что хочешь умереть: просишь, что бы тебя перевели из старой камеры, которую ты ненавидишь, в новую, которую ты только ещё начнёшь ненавидеть. Сказывается тут и остаток веры, что во время пути случайно пройдёт по коридору главный, посмотрит на узника и скажет: «этого не запирайте больше. Я беру его к себе»
Клетка пошла искать птицу.
Не позволяй злу уверить тебя, что у тебя могут быть тайны от него.
Ты – это задача. Ни одного ученика кругом.
При настоящем противнике в тебя вселяется безграничное мужество.
Понять, какое это счастья, что почва, на которой ты стоишь, не может быть больше, чем способны покрыть две твои ступни.
Делать отрицательное – это на нас ещё возложено: положительное дано нам уже.
Стоит лишь впустить в себя зло, как оно уже не требует, чтобы ему верили.
Некто удивлялся тому, как легко ему идти путём вечности; а он стремглав несся по этому пути вниз.
Злу нельзя платить в рассрочку – а непрестанно пытаются.
А. – виртуоз, и небо его свидетель.
В борьбе между тобой и миром будь секундантом мира. (статус, в мир)
Лгут меньше всего, когда меньше всего лгут, а не тогда, когда для этого меньше всего поводов.
Теоретически существует полнейшая возможность счастья: верить в нечто нерушимое в себе и не стремится к нему.
Проверь себя на человечестве. Сомневающегося оно заставит сомневаться, верящего – верить.
Общение с людьми совращает к самоанализу
Истина неразделима, значит, она сама не может узнать себя; кто хочет узнать её, должен быть ложью.
Мы были созданы, что бы жить в раю, рай был предназначен для того, что бы служить нам. Наше назначение было изменено; что же случилось с назначением рая, не говорится
Две задачи начала жизни: всё больше ограничивать свой круг и постоянно проверять, не спрятался ли ты где – нибудь вне своего круга.
Зло бывает порой в руке, как орудие; узнанное или неузнанное, оно, не переча, позволяет отложить себя в сторону, если есть воля на это.
Иные полагают, что помимо большого изначального обмана устраивают в каждом случае, специально для них, маленький особый обман, что, стало быть, когда на сцене играется любовная пьеса, у актрисы кроме лживой улыбки для своего возлюбленного есть ещё особая коварная улыбка для вполне определённого зрителя на галёрке. Это значит заходить слишком далеко.
Грех всегда приходит открыто и ощущается сразу. Он уходит на своих корнях, и его не нужно вырывать.
Ты можешь отстранятся от страданий мира, это тебе разрешается и соответствует твоей природе, но, быть может, как раз это отстранение и есть единственное страдание, которого ты мог бы избежать.
Чуточку о себе (Франц Кафка 1920 «ОН»
Он чувствует себя на этой земле узником, ему тесно, у него появляются печаль, слабость, болезни, бредовые мысли узников, никакое утешение не может утешить его, потому что это именно лишь утешение, хрупкое, вызывающие головную боль утешение перед лицом грубого факта пребывание в узилище. Но если спросить его, чего он, собственно, хочет, он не сможет ответить, ибо у него – это одно из сильнейших доказательств – нет представления о свободе.
Иные опровергают беду ссылкой на солнце, он опровергает солнце ссылкой на беду
Всё, что он делает, кажется ему, правда, необычайно новым, но и, соответственно этой немыслимой новизне, чем – то необычайно дилетантским, едва даже невыносимым, неспособным войти в историю, порвав цепь поколений до сих пор можно было по крайней мере догадываться. Иногда он в своём высокомерии испытывает больше страха за мир, чем за себя