Это была любовь с первого взгляда, с последнего взгляда, с извечного взгляда.
Я хотела проделать последние шаги на пути прочтения Лолиты именно здесь… прохладный ветер трепал мои волосы, которые я то и дело убирала с лица. Тишина парка. Одинокие прохожие. На часах одиннадцать. До конца моей маленькой «жизни» пять страниц. Сигарета закурена…
Время пролетело незаметно. От осознания, что я вынуждена попрощаться с любимым и столь противоречивым образом Долорес Гейз становилось грустно. Так бывает, «расставание маленькой смерть» моя смерть произошла на взлёте….
Небольшая книжка убрана в сумку от любопытных взглядов прохожих, как самая страшная тайна, которую я ношу….
И воздух изменился… или мне только кажется? Солнце блёклое – моё любимоё. И дорога до дома протекла в размышлениях…
уже ночью, укладываясь спать я тихонько прошептала – прощай, любимая Долли.
Ищут, ищут, Долорес Гейз;
Кудри: русы. Губы: румяны,
Возраст: пять тысяч триста дней,
Род занятий: нимфетка экрана?
Где ты таишься, Долорес Гейз?
Что верно и что неверно?
Я в аду, я в бреду: «выйти не могу»
Повторяет скворец у Стерна.
Где разъезжаешь Долорес Гейз?
Твой волшебный ковер, какой марки?
Кагуар ли кремовый в моде днесь?
Ты, в каком запаркованном парке?
Кто твой герой, Долорес Гейз?
Супермен в голубой пелерине?
О, дальний мираж, о, пальмовый пляж
О, Кармен, в роскошной машине!
Как больно, Долорес, от джаза в ушах!
С кем танцуешь, ты дорогая?
Оба в мятых майках, потертых штанах,
И сижу я в углу, страдая.
Счастлив, счастлив, Мак – Фатум, старик гнилой.
Всюду ездит. Жена – девчонка.
В каждом штате мнет Молли свою, хоть закон
Охраняет даже зайчонка.
Моя боль, моя Долли! Был взор её сер
И от ласок не делался мглистей.
Есть духи – называются Soleil Vert….
Вы что, из Парижа, мистер?
L,autre soir un air froid d,opera m,alita:
Son fele – bien fol est qui s, ecroule, Lolita!
Lolita, qu, ai-ye fait de ta vie?
Маюсь, маюсь, Лолита Гейз,
Тут раскаянье, тут и угрозы.
И сжимаю опять волосатый кулак,
И вижу опять твои слёзы.
Патрульщик, Патрульщик, вон там, под дождём,
Где струится ночь, светофорясь…
Она в белых носках, она – сказка моя,
И зовут её: Гейз, Долорес.
Патрульщик, Патрульщик, вон едут они,
Долорес Гейз и мужчина.
Дай газу, вынь кольт, догоняй, догони,
Вылезай, заходи за машину!
Ищут, ищут Долорес Гейз:
Взор дымчатый твёрд. Девяносто
Фунтов всего лишь весит она
При шестидесяти дюймов роста.
Икар мой хромает, Долорес Гейз,
Путь последний тяжел. Уже поздно.
Скоро свалят меня в придорожный бурьян,
А всё прочее – ржа и рой звёздный.
От совершенство огненного видения становилось совершенным и моё дикое блаженство – ибо видения находилось вне досягаемости, и потому блаженству не могло помешать сознание запрета, тяготевшее над достижимым. Кто знает, может быть, истинная сущность моего «извращения» зависит не столько от прямого обаяния прозрачной, чистой, юной, запретной, волшебной красоты девочек, сколько от сознания пленительной неуязвимости положения, при котором бесконечные совершенства заполняют пробел между тем немногим, что дарится, и всем тем, что обещается, всем тем, что таится в дивных красках несбыточных бездн. Повисая между закатными облаками и приливающей ночью, скрежеща зубами, я собирал и притискивал всех демонов моей страсти к перилам уже пульсирующего балкона: ещё миг, и он снимется – прямо в абрикосовую мглу влажного веера; он снимался – после чего, бывало, освещённый облик в дальнем окне двигался, - и Ева опять превращалась в ребро, которое опять обрастало плотью, и ничего в окне уже не было, кроме наполовину раздетого мужчины, читающего газету.
За то, что ты взял грешника врасплох,
За то, что взял в врасплох,
За то, что взял,
За то, что взял врасплох мою оплошность….
…..Когда нагим Адамом я стоял
Перед законом федеральным
И всеми жалящими звёздами его –
За то, что ты воспользовался этим
Грехом моим, когда
Беспомощно линял я, влажный, нежный,
Надеясь на благую перемену,
Воображая брак в гористом штате,
И целый выводок Лолит….
За то, что ты воспользовался этой
Основою невинности моей,
За то, что ты обманом отнял
Возможность искупленья у меня,
За то, что взял её
В том возрасте, когда мальчишки
Играют пушечкой своей..
Она пушистой девочкой была,
Ещё носила маковый венок,
Из фунтика ещё любила есть
Поджаренные зёрна кукурузы
В цветистом мраке, где с коней за деньги
Оранжевые падали индейцы,
За то, что ты украл
У покровителя её,
- а был он величав, с челом как воск –
Но ты – ему ты плюнул
В глаз под тяжёлым веком, изорвал
Его шафрановую тогу,
И на заре оставил кабана
Валяясь на земле в недуге новом,
Средь ужаса фиалок и любви,
Раскаянья, отчаянья, а ты
Наскучившую куклу взял
И, на кусочки растащив её,
Прочь бросил голову. За это,
За всё, что сделал ты,
За всё, чего не сделал я,
- ты должен умереть